ALLES SCHWARZ: Eyes on Me глава 7

22.07.2007 в 11:30

Aine

Глава седьмая

Кроуфорд уже встал и занимался делами, когда я вернулся с утренней прогулки. Он хромал, но хотя бы мог самостоятельно ходить. Меня напрягают постоянные то ухудшения, то улучшения его здоровья. Только думаешь, что сейчас ноги протянет, а через минуту все в порядке. Это раздражает. С другой стороны, а что меня в нем не раздражает? Высокомерие Кроуфорда вполне может соперничать с моим. Просто свое я намеренно выставляю напоказ, а его заключается в спокойной снисходительности ко всему и всем, даже к тем, кого презирает. Надо полагать, у Оракула не меньше прав для этого, чем у меня. Знание будущего имеет свои большие плюсы. Хотя, я ничего не имею против его высокомерия… пока оно не касается меня. Святой Шульдих...

Не торопясь, захожу в гостиную и удобно разваливаюсь на диване. Интересно, а дадут ли нам какое-нибудь дело, пока Кроуфорд выздоравливает. Вряд ли… Совет не верит в мои лидерские способности. По их мнению, я слишком азартен и часто иду на поводу у своих желаний. Раньше это задевало. Но я давно понял, что подчиняться кому-нибудь гораздо интереснее. Можно сколько угодно развлекаться, а расхлебывать последствия будет кто-то другой. Оставим скучную работу Кроуфорду.

По телевизору не показывают ничего интересного, что совершенно не удивительно. Я продолжаю перещелкивать каналы, пока снова не попадаю на первый. Количество дебильных программ прямо пропорционально количеству каналов. Совершенно в этом уверен. При этом, я единственный, кто оплачивает счета за телевизор в этом доме с тех пор, как подключил еще двести каналов к уже имевшимся. Чем их больше, тем больше ерунды, но это самый лучший способ убить время. А что еще предполагается, тут можно делать? Мы застряли здесь черт знает на сколько, пока Кроуфорд переживает потерю контроля над собственным телом и испытывает приступы паники. Остается надеяться, что между просмотром трех сотен каналов и шансом увидеть, как Кроуфорд ест кафель, у меня будет подходящее развлечение.
Фарфарелло входит в гостиную и усаживается на пол перед диваном. Я слегка сдвигаюсь, чтобы его голова не мешала целиться пультом в телевизор и продолжать перещелкивать каналы. Фарфарелло вместе со мной наблюдает, как каналы мелькают все быстрее и быстрее, так что невозможно понять, программа это или рекламный ролик.

- Ты скоро сломаешь пульт, - спокойно говорит Кроуфорд, входя в комнату.

Я понимаю это, размышляя, стоит ли продолжать с той же скоростью. Будет забавно, если пульт сломается, но тогда придется сидеть прямо перед телевизором и нажимать кнопки вручную. На мгновенье мне хочется иметь дар Наги, ведь он может обходиться вообще без пульта. Я начинаю переключать помедленнее. Большой палец сразу перестает сводить судорогой от постоянного щелканья… Наверное у меня самый сильный большой палец в Японии.

Фарфарелло поднимает руку, когда на экране начинается реклама ножей. Отдаю ему пульт. Не похоже, что он собирается менять канал.

Раздается треск. Заглядываю через плечо Фарфарелло - он разломал чертов пульт пополам!

- Я тебя предупреждал, - спокойно говорит Кроуфорд.

Кидаю на него уничтожающий взгляд. Ему следовало быть чуть более определенным, например «отдай пульт Фарфарелло, и этот сумасшедший сломает его». Кроуфорд невозмутимо смотрит поверх газеты. Во взгляде ни капли раскаянья. Бью Фарфарелло по голове: ему больно не будет, а мне полегчает.

- Зачем ты это сделал? – требую ответа.

- Мы будем смотреть этот канал.

- А я и не собирался переключать, придурок, - сообщаю ему. – А то ты бы сломал пополам меня.

Он лишь беззаботно пожимает плечами. Печально вздохнув, усаживаюсь на диване. Теперь придется прикладывать некоторые усилия, чтобы посмотреть телевизор, - сесть рядом и переключать каналы вручную. А находиться так близко к экрану вредно для зрения. Во всяком случае, так всегда говорила моя мама. Кто знает, может она была права? Существует столько вещей, которые мы не пробуем из-за родителей. Если они говорят, что плита горячая, то не прикасайся к ней; вставать на муравейник опасно - забудь о нем; цианид может убить тебя - не пей его. И так далее и тому подобное.

Прохожу по комнате, останавливаясь в дверях. Через проем видны кухонные часы – они показывают начало первого. И только-то. Здорово… День едва перевалил за половину, а развлечений уже не осталось. Похоже, придется опять бродить по городу… Делать там особо нечего, впрочем, всегда можно взять в прокате побольше фильмов. Для них пульт не нужен. Я возвращаюсь в гостиную, и, специально остановившись перед экраном телевизора, собираю кассеты, взятые в прокате раньше. Что-то сильно ударяет меня по голове. Мрачно оглядываюсь на Фарфарелло. Он держит в руке кусок пульта, угроза очевидна.

- Не разбрасывай вещи, - говорю ему и, выключив телевизор, пулей вылетаю из комнаты. Оставшаяся часть разбивается об стену, едва разминувшись с моей головой. Кроуфорд ничего не говорит ему. Вероятно, считает, что я заслужил получить по макушке.

Ухмыляюсь про себя и ухожу. Фарфарелло – более опасное развлечение, чем Наги, но такое же смешное. Есть несколько вещей, которые с ним лучше не пробовать, но телевидение в них не входит. Если бы я действительно вывел его из себя, то тут же отправился в нокаут с одного его удара.

Ну, раз уж мы застряли тут, ожидая выздоровления Кроуфорда, остается радоваться двум вещам: никакого домашнего ареста и товарищи, над которыми можно издеваться часами.

Выйдя из дома, притормаживаю и достаю ключи. Взгляд задерживается на одном из них – длинном и сияющем – от машины Кроуфорда. Он ведь не сможет водить какое-то время. Усмехаюсь про себя. Уверен, он не будет против, если я прокачусь разок. В конце концов, машине будет скучно стоять без дела на нашей подъездной дорожке.

***
Опустив стекло, выглядываю из окна, чтобы рассмотреть здание, рядом с которым припарковался. Я приехал раньше времени. Если верить расписанию, Кроуфорд освободиться только минут через десять. Кладу руку на оконную раму и опускаю на нее подбородок, взгляд блуждает по уже неновым кирпичам. Кроуфорд где-то там внутри... Тянусь к нему, легко касаюсь разума, находя ментальный барьер. Почувствовав отпор, поднимаю взгляд на третий этаж. Кроуфорд сейчас на приеме. Согласно приказу Хоффмана, начиная с сегодняшнего дня, он должен посещать консультанта дважды в неделю. Эта идея меня очень веселит. Хотя сомневаюсь, что Кроуфорд тоже считает ее забавной. Скорее, он уязвлен необходимостью обсуждать с кем-то свою личную жизнь. Интересно, сопротивляется ли он из гордости или действительно говорит, потому что так приказал Совет Я одергиваю себя, почувствовав, как ментально тянусь к разуму консультанта, чтобы узнать ответ. Попридержу любопытство до того момента, когда мне действительно потребуется оружие против Кроуфорда.

Громко зеваю, барабаня пальцами по стеклу. Это моя обязанность – возить Кроуфорда на консультации. Ему пока нельзя водить машину. Ноги могут отказать, когда потребуется нажать на газ или тормоз. Так что я стал его персональным шофером, а моя машина - такси, потому что ездит куда быстрее, чем его. Он выбирает автомобиль, ориентируясь на стиль, цену и комфорт. А я – на скорость.

Как приятно ощущать солнце на коже. Я как раз раздумываю, не вздремнуть ли прямо здесь, как двери здания распахиваются. Появившийся в них Кроуфорд начинает спускаться по лестнице, направляясь ко мне. Кажется, его хромота только усилилась, если такое вообще возможно. Он крепко держится за перила, чтобы не потерять равновесие. Получается медленно. Безмятежное выражение лица сменилось слегка напряженным. Левая нога не сгибается вообще. Он спотыкается и я, занервничав, поднимаю голову, но ему удается удержаться. Последнее, что хотелось бы видеть, это растянувшийся на ступеньках Кроуфорд.

Идя к пассажирскому месту, он опирается на крышу автомобиля. Я жду, пока Кроуфорд усядется, прежде чем заговорить.

- Ну что, сегодняшняя встреча была познавательной?

Уголок его рта слегка подрагивает, пока он раздумывает, как ответить.

- Ты рано, - следует, наконец, ответ.

- Как и ты, - отвечаю ему, поворачивая ключ зажигания.

Кинув взгляд через плечо, чтобы проверить движение, выруливаю с обочины. Мое замечание попадает в точку: Кроуфорду нечего сказать в ответ. Ясно как день, что он не получает ни малейшего удовольствия от этих консультаций.

- Похоже, твой психоаналитик предпочитает трогательную заботу решению настоящих задачек.

Он не отвечает, и я тянусь к радио. Переключаю каналы, но из динамиков все льется японская речь. Тогда включаю свой плеер. Японский сменяется немецким, и я увеличиваю громкость. Ожидаю возражений со стороны Кроуфорда – словом или взглядом, но он слишком занят, глядя в окно, чтобы как-то отреагировать.
На мгновенье мне кажется, что он смотрит на проносящиеся мимо небоскребы.

URL

22.07.2007 в 11:33

Aine

Aine

***
Я помахиваю купленным пультом перед носом Фарфарелло.

- Видишь?

Его единственный глаз неотрывно следует за двигающимся из стороны в сторону пультом. Похоже на один из гипнотизирующих трюков, которые можно увидеть по ТВ. С другой стороны, чтобы быть загипнотизированным, думаю, нужно иметь мозги. Хотя нельзя так говорить о Фарфарелло. Первое впечатление обманчиво, на самом деле он сообразительный, даже посещал старомодную и строгую католическую школу. Так что, возможно, мне удастся его загипнотизировать. Или для этого нужно два глаза? Ну, кто знает?

- Но тебе его трогать нельзя. Если сломаешь опять, то я сверну тебе башку. А стоимость нового пульта возьму из твоих денег, - как будто его это волнует... Ему особенно не на что тратить деньги.

Разворачиваюсь и иду в холл, Фарфарелло следует за мной. Мы расходимся перед кухней: а я – в свою комнату, чтобы убрать пульт, он - ужинать. Когда я присоединяюсь к остальным, Фарфарелло как раз усаживается на свое место.

Пахнет замечательно, и я накладываю себе побольше. Заказанного хватило бы, чтобы накормить восемь человек. Мы все – взрослые мужчины. Ну, хорошо, Наги – взрослеющий. И едим мы много. Фарфарелло – меньше всех, хотя раньше я думал, будет наоборот: чревоугодие же входит в семь смертных грехов? Но ему не нравится ощущение тяжести в желудке, особенно, если нужно быстро двигаться. Немного больше Фарфарелло ест Наги, затем Кроуфорд, потом я. Но меня мало волнует тот факт, что я главный проглот в команде. Помните мой список удовольствий? Добавьте туда еду. Сам не пойму, почему не сказал об этом раньше.

Ужин проходит спокойно. Единственный звук, нарушающий тишину, - звяканье наших с Фарфарелло вилок по тарелкам. Освободив немного места на тарелке, Фарфарелло кладет вилку зубчиками вниз. Три пары глаз внимательно следят за его действиями, предупреждая. Он смотрит на каждого по очереди и отказывается от задуманного. Мы возвращаемся к ужину. Наги заканчивает, как обычно, первым и моет за собой посуду. Фарфарелло отстает от него лишь на пару мгновений и смотрит, как телекинетик забирает его тарелку, а потом идет к себе. Наги следует за ним. Слышу, как через секунду после ухода Фарфарелло включается телевизор и раздается хруст уничтожаемого пульта. Я должен был догадаться, что он выкинет что-нибудь в этом духе и предупредить заранее. Наверное, берсерк все еще зол из-за того, что ему нельзя убить ту больную лошадь.

Позволит ли Совет Фарфарелло убить Кроуфорда, если будет принято такое решение? От подобных вопросов у меня начинает сводить желудок. Я не могу не думать об этом. Здоровый Кроуфорд в большинстве случаев может победить Фарфарелло. Он был боксером, в конце концов, и при нормально работающем даре они равны. А сейчас он, как курица на яйцах - легкая добыча.

- Ок, - обращаюсь к Кроуфорду, накалывая на вилку очередной кусочек. И тыча этой вилкой в его сторону. – Давай пробежимся по фактам еще раз. Ты болен. Совет знает об этом. Совет отправляет тебя лечиться. Ты не одобряешь это решение. Если не будет улучшения, тебя уничтожат. Если тебя уничтожат, меня отправят к кому-нибудь с второстепенным талантом. Мне снова придется восстанавливать баланс сил в команде. Если он не будет достаточно хорош, то Шварц распустят. Если он будет настолько ужасен, что остальные не смогут выносить его, меня отправят заниматься плохо оплачиваемой ерундой. Я потеряю свою квартиру, потеряю спальню с мягким ковром на полу, потеряю свою машину. Как думаешь, к чему я клоню?

Он выгибает бровь, глядя на меня.

- Есть несколько предположений.

- Отлично. Так вот, моя задача состоит в том, чтобы проследить, что тебе действительно становится лучше. И шаг первый – ты будешь посещать свои консультации. Что означает, что если ты еще раз уйдешь раньше, то я уеду один, а ты будешь добираться до дома пешком.

Вторая бровь присоединяется к первой, словно выражая сомнение в силе моих намерений. Взгляд нечитаем, но уголок губ дрогнул в подобии снисходительной усмешки.

- Шаг второй, полагаю, что-то идет не так. Я делаю такой вывод, потому что, проработав с тобой шесть лет, абсолютно уверен – ты бы никогда добровольно не открыл свои мысли. Даже мне, не говоря уж о посторонних, - очень длинное предложение, так что я вынужден прерваться, чтобы глотнуть воздуха и съесть кусочек, наколотый на вилку. Остыло. Бе. Съедаю еще один кусочек. Этот теплый, в отличие от первого. Меня терзает мысль о том, что Кроуфорд пустит в свое сознание какого-то ублюдка, в то время как я в течение стольких лет пытался увидеть, что же скрывается за непроницаемостью ментальных барьеров. Забавно – Кроуфорду приказали это сделать в итоге. Но мне совсем не смешно при мысли, что кто-то чужой увидит гораздо больше, чем я. Хочу быть единственным, кому открыты мысли Кроуфорда, открыты добровольно, а не потому, что мне приказали бы шпионить за ним, и у него не осталось выбора.

Это не значит, что я действительно собираюсь действовать именно так, и Кроуфорд об этом знает.

Доедаю овощи, стараясь справится с эмоциями. Внезапные ухудшения и улучшения здоровья Кроуфорда волнуют меня гораздо сильнее, чем я предполагал. Наверное, это из-за того, что он – очень важная часть нашей команды - никогда прежде так сильно не болел. И никто из нас. Не похоже на тот случай, когда Наги впечатал меня в стену так, что пришлось класть в больницу. В данном случае болезнь убивает его изнутри.

Приступ паники?

До сих пор верится с трудом.

- Итак, – широко ухмыляюсь, зная, что Кроуфорд будет возражать, - как на счет более персонифицированной сессии?

- Вряд ли, - спокойно отвечает Кроуфорд и делает глоток. – Если уж мне приходится посещать консультации, то я скорее соглашусь поговорить с кем-то посторонним, чем с тобой. Мне потом не придется работать с этим человеком, и, - пауза, - он не любит развлекаться с чужими мозгами.

- Хочешь сказать, что я воспользуюсь возможностью влезть к тебе в мозги лишь для собственного развлечения? – Поднимаю брови, словно возмущен до глубины души. Кроуфорд издает невнятный звук, напоминающий фырканье.

Осматриваю посуду, проверяя, осталось ли там что-нибудь. Обнаружив немного мяса, перекалываю его к себе в тарелку.

- Как насчет поделиться советом шарлатана? Если у меня когда-нибудь случится приступ паники, буду знать, как бороться со стрессом.

Кроуфорд окидывает меня оценивающим взглядом.

- Если он спросит, что вызывает наибольшее количество проблем, у меня будет готов ответ, - отвечает он, поднимаясь. – И в написанном им заключении будет рекомендация перевести тебя в другую команду.

- Отъебись, - шепчу уязвленно, хотя и не понимаю, почему. Я не должен быть удивлен. Следовало ожидать подобного.
Кроуфорд останавливается на полпути из кухни и оборачивается. На губах легкая усмешка, ухмылка.

- Wirklich*? – тянет мягко, зная, что такой ответ выбьет меня из колеи. Действительно, я смотрю на него широко
распахнутыми глазами. Желаемый эффект достигнут – я затыкаюсь, и он может говорить. – Возможно, меня временно отстранят от работы в Шварц, но это не повод для тебя прекратить меня уважать. – Он замолкает на секунду, чтобы аккуратно убрать посуду в машинку. – И, если я не буду получать от тебя должного уважения, придется попросить о твоем переводе в другую команду до тех пор, пока я не смогу вернуться к руководству Шварц. В конце концов, ты – причина большинства моих проблем.

- Wirklich? – не знаю, это мой ответ или лишь эхо вопроса Кроуфорда.

Оракул, прихрамывая, направляется к выходу. Он останавливается рядом со мной, я гляжу на него, не выпуская изо рта вилку.

- Ты не можешь все время получать, что хочешь.

Кладу вилку на тарелку.

- Могу, - и направляюсь к посудомоечной машине. Не успеваю сделать и шага, как Кроуфорд хватает меня за локоть. Я оборачиваюсь к нему. Тишина. Чувствую на лице чужое дыхание, слабое и прохладное.

- Разве?

Ничего не говорю, да и вряд ли ответ нужен. Он медленно разжимает пальцы и отворачивается. Я стою, где стоял – словно забыл, как двигаться, - и слушаю его удаляющиеся шаги. На мгновенье мне становится интересно, так ли ощущает свою болезнь Кроуфорд - дрожь в руках и непослушные ноги. Интересно, не пережал ли он случайно нерв? Я растираю руку, прежде чем идти к посудомоечной машинке.

_______________________
*Неужели (нем.)

URL

22.07.2007 в 11:36

Aine

Aine

***
Я опять нахожусь в водовороте размытых, нечетких пятен знакомого сна. Узнаю узор и с любопытством тянусь к нему. Голос торопит, хотя в этом нет реальной необходимости. Смотри, смотри. Бледный овал, абрис, игра света и тени. Лицо, но чье? Смотри, смотри. А я и смотрю, оставь меня в покое! Придвигаюсь, тянусь, желая разогнать туман, мешающий рассмотреть черты. Как интересно… Очень напоминает мой сон. Сон? Мне казалось, что я уже разучился видеть сны. Сейчас мне любопытно – придвигаюсь еще ближе. Черты начинают проясняться, и я вот-вот узнаю, кто это, когда внезапно обжигает боль.

На сей раз меня будит не солнце.

Резко распахиваю глаза и несколько мгновений вижу белое, обжигающе-горячее пламя, прежде чем осознаю, что нахожусь в своей комнате, в темноте. Переворачиваюсь на бок, задыхаясь от недостатка воздуха и боли, разливающейся по всему телу. Что за черт? Я не успеваю включить свет, как накатывает следующая волна. Сворачиваюсь тугим клубком, глядя широко распахнутыми, но ничего не видящими, глазами. Словно кто-то пустил по позвоночнику электрический ток. Я? Нет, - ментально проверяю угасающие ощущения. Но чтобы чувствовать боль, да так ясно, я должен быть полностью пойман в чьем-то сознании... которое полностью открыто для меня, сознании кого-то достаточно близкого.

Черт, черт, черт, черт, черт.

Скатываюсь с кровати и нетвердым шагом направляюсь к двери. Новая волна настигает меня уже в дверях, сшибая с ног. Вцепившись в дверной косяк, пытаюсь перебороть эту боль. Легким отчаянно не хватает воздуха. Когда не то через несколько мгновений, не то через вечность, я прихожу в себя, то обнаруживаю, что лежу, свернувшись калачиком на холодном полу холла. И все еще не могу дышать. После приступа что-то в легких мешает току воздуха, организм не знает, как с этим справиться. Переворачиваюсь на живот, изо всех сил стараясь встать на ноги.

- Кр-Кроуфорд, - выдыхаю я, подтверждая догадку ощущениями. Резкий обрыв ментального контакта, и кажется, что мир уплывает из-под ног. Я чувствую, что Кроуфорд укрепляет барьеры, которые он никогда не хотел ослаблять, и делает это вполне сознательно.

Врываюсь в его комнату, хлопая дверью, не думая при этом о производимом шуме. Простыня валяется на полу. Кроуфорд лежит, свернувшись клубком на кровати, точно как лежал у себя я – открытые, но не видящие глаза, неровное дыхание.
Это не приступ паники!

Есть две возможности: позвонить в больницу, чтобы прислали кого-нибудь сюда, или отвезти его самому.

Я не самый законопослушный гражданин. Я не буду вежливо уступать дорогу и дожидаться нужного света, давая другим пройти. Я быстрее. Выбор очевиден.

Но мне нужна помощь, чтобы перетащить Кроуфорда в машину. Один я точно не справлюсь.

/Наги!/ - вкладываю в ментальный крик, как можно больше силы, и чувствую, как на него обрушивается боль. - /Сюда, сейчас же! Кроуфорда нужно немедленно отправить в больницу./

~ Он опять не может дышать? ~ спрашивает Наоэ, появляясь через секунду в дверях. Он перестает тереть слипающиеся глаза, смотрит на Кроуфорда.

Усаживаю Кроуфорда, действуя грубее, чем следовало бы. Движение совершенно очевидно причиняет боль – его щиты слабеют, и я шиплю, почувствовав это. Оракул пытается сфокусировать на нас взгляд, пока телекинетик с помощью дара поднимает его. Продолжаю поддерживать Кроуфорда, хотя необходимость в этом уже отпала – Наги достаточно натренирован, чтобы справится с подобной задачей самостоятельно. Но я все равно не отпускаю Кроуфорда все дорогу до машины. Уложив свою ношу на заднее сидение, Наги усаживается на переднее. Даже не думая пристегнуться, резко срываюсь с места – Наги не позволит Кроуфорду упасть.

/Икида,/ - я обращаюсь к лучшему медику Эсцет. Нашей группе позволено прибегать к его услугам, когда понадобится – ему платят за это. Если только он не был тем, кто управляет электрокардиограммой, размышляю я, но у него было совещание с какими-то профессорами в тот день.

~ Шульдих-сан? ~ ответ не заставляет себя ждать.

/Вы в больнице?/ - сидящий рядом Наги приглядывает за Кроуфордом. Он взволнован, это с одинаковой легкостью читается и в его взгляде, и в разуме. Разваливающиеся щиты Кроуфорда, беспокойство Наги и мысленная беседа с доктором сильно отвлекают от дороги. Чертовски повезет, если мы не попадем в аварию. Продолжая разговаривать с Икидой, резко поворачиваю, бросив взгляд на часы. Четверть шестого. Забывший пристегнуться Наоэ едва не встретился лицом с приборной доской – в последний момент успеваю поймать его одной рукой. Он пристегивается сам, из-за неудобной позиции концентрируясь на своем даре сильнее обычного. Потом поворачивается ко мне, и я чувствую, как щелкает мой ремень безопасности. /Мы будем через несколько минут. Везем Кроуфорда./

~ Я буду готов к вашему приезду. ~

- Что с ним? – спрашивает меня Наги, едва глянув на меня. Кажется, он расстроен не меньше меня, и, должно быть сильно потрясен, раз так открыто демонстрирует свое волнение. Я, напротив, реагирую совсем иначе. Бросаю на него уничтожающий взгляд.

- А мне-то откуда знать? Я что, похож на доктора? – телекинетик притихает и оглядывается на Кроуфорда. Последний поворот и мы на месте. Прежде чем дать по тормозам, предупреждаю:

- Останавливаемся.

Если бы мы не были пристегнуты, то точно вылетели бы через лобовое стекло. Но, несмотря на это, я почти ложусь на руль, ремень больно впивается в грудь. Кроуфорд не двигается с места; Наги присматривает за ним. Молниеносно отстегиваем ремни, Наоэ распахивает двери и подхватывает Кроуфорда. Икида уже ждет нас в дверях.

Я стираю память у тех, мимо кого мы проходим. Не задерживаемся, чтобы взять носилки, поскольку Кроуфорду они без надобности. Сейчас он лежит нормально, а не свернувшись калачиком, хотя его щиты нестабильны. Значит, что бы его ни травмировало, оно никуда не делось. Мы спускается вниз, в отведенные Икиде помещения. Он подносит карточку-ключ, и дверь распахивается. Вслед за ним мы входим в комнату, укладываем Кроуфорда в кровать. Он лежит словно мертвый, глаза закрыты. Я обхожу кровать с другой стороны. Бледный и растерянный Наги отходит в другой угол. Коротко рассказываю, что разбудило меня этой ночью.

- Похоже на электрический разряд? – задумчиво переспрашивает Икида. Одной рукой он что-то быстро записывает в блокнот, лежащий на небольшом прикроватном столике, а другой проверяет пульс Оракула.

Тычу пальцем в Кроуфорда.

- Сначала вы говорите, что у него грипп. Потом ваш ассистент сообщает о приступе паники. Что теперь? Пищевое отравление?

- Успокойтесь.

- Я спокоен, - огрызаюсь я, падая в ближайшее кресло. Скрещиваю руки на груди, не сводя глаз с Икиды. Дыхание Кроуфорда изменилось, оно больше не скачет. И это нравится мне еще меньше. Теперь оно стало слабым и поверхностным, как будто легкие не могут справится с необходимым количеством воздуха. Смотрю на Кроуфорда, пока Икида ходит вокруг, занимаясь чем-то, что я идентифицирую, как обычные в таких случаях тесты.

Наклоняюсь вперед, приближаясь к ментальным барьерам Кроуфорда. Что-то там, в глубине, отодвигается и уступает дорогу. Просачиваюсь сквозь трещины его щитов достаточно долго, чтобы удостовериться – я не причиняю вреда. Боль все еще там, сильная, но я не могу определить, что скользило вокруг перед этим. Возвращаюсь в собственное сознание и вижу, что его глаза медленно открываются. Взгляд расфокусированный. Зрачки так расширены, что невозможно разобрать золотисто-карего цвета радужки.

- Почему он не может нормально сфокусировать взгляд? – спрашиваю, глядя, как он медленно моргает. Зрачки становятся нормального размера.

- Я не уверен…

- Разве вам платят не за то, чтобы вы знали, что происходит? – перебиваю я.

Его взгляд выражает безграничное терпение.

- Пожалуйста, успокойтесь и опишите мне симптомы.

Собравшись с мыслями, перечисляю, загибая пальцы.

- Те, что я видел? Поверхностное дыхание, головокружение, онемение конечностей, нечеткое зрение и головная боль. С ногами у него плохо – могут отказать сразу обе, тогда он просто падает камнем. – Показываю на его ноги обернувшемуся Икиде. – Похоже, они – наибольшая проблема. Он очень сильно хромает и иногда едва сохраняет равновесие.

- Как будто он не может управлять собственным телом, - задумчиво бормочет Икида, отходя от Кроуфорда. – У нас бывали такие случаи, - сообщает он, махнув куда-то в сторону потолка. Думаю, что «мы» означает больницу, а не Эсцет. – Имен не помню, но уверен, что мы сможем сравнить симптомы, и возможно, это поможет продвинуться вперед в лечении. Я проверил его рефлексы… Не работают, - бросает он через плечо. Мне это мало что дает.

Снова тянусь к разуму Кроуфорда, глядя ему в лицо, легко касаюсь его щитов. Боль ушла. Немного расслабляюсь. Кажется, нервотрепка с этим приступом закончилась. Но когда будет следующий? Будет ли он сильнее? И будет ли вообще? Мне необходимы ответы. Кроуфорд медленно переворачивается на бок, впервые нормально вздохнув с тех пор, как разбудил меня ночью. Он легонько сжимает пальцы, глядя на них. Наклоняюсь, чтобы оказаться на одном с ним уровне.

- Ну и кто тут у кого является проблемой? – спрашиваю у него. - Я же поседею еще до двадцати двух лет.

Он говорит что-то, но слишком тихо и невнятно, чтобы можно было расслышать. Я встаю, отбрасывая с лица волосы, и поворачиваюсь к доктору.

- Итак? – Обращаюсь к Икиде, игнорируя Наги, приблизившегося к кровати. – Не хотите рассказать нам что-нибудь?
Доктор жестом просит минуту терпения, чтобы дочитать файл, который он запросил. У него есть копии документов на все важные случаи, которые происходили в этой больнице со дня ее основания.

- Пришло время стать провидцем мне: вы собирались объявить, что все закончилось.

- Вот поэтому ты телепат, – Икида со вздохом откладывает бумаги в сторону. – Если болезнь Кроуфорда похожа на этот случай, - он легко барабанит по листу и направляется к телефону, - то все только начинается.

URL